говорите [про нынешних сановников:] «такие люди, которые беспринципно подлаживаются [к государю]»[1745]; если так, то правитель не прав, а сановники льстят ему, вы это имеете в виду?».

Знаток писаний сказал:

«Гао Яо ответил Шуню: «[Все] зависит от знания людей; это представляется трудным, пожалуй, даже божественному властителю». Во [время] такого стихийного бедствия, как разлив вод, Яо беспокоился, будучи в одиночестве, но не мог усмирить их; когда же обрел Шуня и Юя, то в девяти областях наступил покой. Поэтому, даже когда есть государь, мудрый, как Яо, если он не получает помощи от Шуня и Юя, то его чистая внутренняя духовная сила не распространяется[1746]. [«Комментарий Гунъян» к] «Вёснам и осеням» язвительно критикует [положение, когда] «есть [достойный] государь, но у него нет [достойных] сановников». Во времена покойного божественного властителя было еще недостаточно хороших сановников, поэтому порочные сановники нашли [для себя] лазейку [и получили посты]. Когда Яо обрел Шуня и Юя, то Гунь был казнен, а Хуань-доу наказан; когда Чжао Цзянь-цзы обрел Шу-сяна, то Шэн Цин-цзянь был уволен[1747]. Изречение гласит: «Пока не увижу благородного мужа, не распознаю вероломного сановника». В «[Классической книге] стихов» сказано: «Пока не увижу благородного мужа, опечаленное сердце тревожится; как увижу благородного мужа, сердце тотчас же успокоится»[1748]. Вот о чем это сказано».

Писец канцлера сказал:

«Когда Яо [сперва] использовал на службе Гуня и Хуань-доу, а [затем] выслал одного и казнил другого за их преступления, обретя Шуня и Юя, «то вся Поднебесная подчинилась, ибо он покарал не человеколюбивых»[1749]. Повелитель людей применяет этот [принцип] по отношению к равным между собою простолюдинам. А Янь И был начальником части волости в [округе] Цзинань; покойный божественный властитель, выдвинув, удостоил его высокого поста, он достиг должности министра высшего ранга[1750]. Ди Шань возвысился из [простолюдинов в] холщовой одежде и стал сановником, представляющим свои суждения [при дворе] Хань. Они находились в положении Шуня и Юя, [беспристрастно] «придерживались золотой середины» в Поднебесной, но не сумели таким образом устроить ее [народ], а, наоборот, были осуждены за «клевету на вышестоящего»[1751]. Поэтому один из них был подвергнут той же каре, что и Хуань-доу, а другого постигло наказание через смертную казнь. Достойный получает награду, недостойный подвергается наказанию, по существу, так и должно быть. Знаток писаний, почему вы этому удивляетесь?»

Знаток писаний сказал:

«Кто участвует в обсуждении, тот отстаивает перед другими справедливость, объясняет другим истинный путь; следуя [по стезе] добра, не ищет победы; [поступая по справедливости], не стыдится оказаться в трудном положении [в споре]; что касается того, чтобы «вводить других в заблуждение» обманом, «запутывать других» «[приукрашенными] выражениями», кичиться перед другими тем, что «кончил [спор, оставив за собой] последнее [слово]», надеяться на победу [в споре] во что бы то ни стало, то не это здесь ценно[1752]. Ведь Су Цинь и Чжан И «морочили и вводили в заблуждение удельных правителей»[1753], приводили к падению [государства, способные выставить] десять тысяч боевых колесниц, заставляли правителей [людей] «лишаться [собственного мнения], которое те отстаивали [в разговоре с ними]»; нельзя сказать, чтобы они не были искусны в споре, но это путь смуты. Благородному мужу было ненавистно [поведение низкого человека, он считал], что «невозможно служить государю» «вместе с низким человеком», «беспокоился», что тот, слушаясь и повинуясь, «дойдет до какой угодно [мерзости]»[1754]. Ныне вы, сударь, не внемлете [велению] истинной справедливости, чтобы в соответствии с нею помочь [сановникам из разряда] министров и канцлеров, да еще повинуетесь и послушно следуете [воле] этих [сановников], любите увещания, [годные лишь на один] миг, и не учитываете, что будет после этого. Если вы, сударь, являетесь чьим-то чиновником, то заслуживаете того, чтобы подвергнуться высшей мере наказания, [так что] вы, сударь, пока помалкивайте![1755]».

Писец канцлера сказал:

«Ведь как я слыхал, когда ученый живет в свой век, платья и одежды у него хватает, чтобы покрыть тело, пищи и питья у него хватает, чтобы обеспечить родителей; внутри [его дома средств] хватает для взаимной помощи, а вне [дома] он не просит [ее] у других людей. Поэтому лишь после того, как [преуспел в] самоусовершенствовании, [он] может в силу этого устроить [дела] семьи; лишь после того, как [дела] семьи устроены, [он] может в силу этого устроить [дела] службы. Поэтому кто ест овощи и грубый рис, тот не может в силу этого говорить о почтительности к родителям; у кого голодают и холодают жена и дети, тот не может в силу этого говорить о милосердии; у кого не приведено в порядок оставленное ему наследство, тот не может в силу этого говорить об устроении. Жить в этот век, вести себя [так, как вы], и тем не менее иметь эти три изъяна — этого тоже достаточно, чтобы «помалкивать»![1756]».

Глава 25

Почитать и содержать родителей

Знаток писаний сказал:

«Кто хорошо умеет кормить родителей, не обязательно [подает им яства из мяса] домашних животных, питающихся травой и зерном; кто хорошо умеет снабжать их одеждой, не обязательно [предлагает им носить] парчу или шелк с разноцветными вышитыми узорами. Служить своим родителям всем, что у тебя есть, — это вершина почтительности к родителям. Поэтому, если простолюдин усердно трудится, [средств у него] все же достаточно, чтобы следовать нормам поведения; если [бедняк] «кормит [своих родителей] бобовой [кашей] и поит [ледяной] водой», этого достаточно, чтобы проявить все его почтение. Кун-цзы сказал: «То, что сейчас [именуют] почтительностью к родителям, означает только способность кормить их; ...если [при этом] не быть почтительным, чем [кормление родителей] отличается [от кормления собак и лошадей]?»[1757]. Поэтому высший вид почтительности к родителям — в том, чтобы, [содержа их], «печься о [выполнении] их воли»; следующий за ним — в том, чтобы, [содержа их], печься о выражении их лиц; следующий за ним — в том, чтобы, [содержа их], «печься об их телах»[1758]. [Нужно] высоко ценить [соблюдение] норм поведения по отношению к ним, а не жаждать [обеспечить] им [только одно] содержание; когда следуют нормам поведения и сердца приведены в гармонию, даже если содержание родителей не обеспечено полностью, это допустимо. В «[Классической книге] перемен» сказано: «Убиение [жертвенного] быка восточным соседом хуже скудного весеннего жертвоприношения западного соседа»[1759]. Поэтому несоблюдение норм поведения теми, кто богат и занимает высокое положение хуже, чем [проявление] почтительности к родителям и уважения к старшим братьям теми, кто